| Кладбища
Христианизация края меняет погребальную практику. Кремация вытесняется ингумацией (погребением в земле, т.н. трупоположением) к середине XII – начало XIII веков. В истории христианского кладбища в Ярославском крае выделяются два периода: эпоха приходского и монастырского кладбища (по XVIII в.) и эпоха городского регулярного и сельского приходского кладбища. На приходском кладбище при каждом храме погребались христиане, входившие в данную общину-приход. Особо почитаемых прихожан (жертвователей на храм, строителей храма, людей, облеченных властью, храмовых настоятелей) хоронили в самом храме. Так, в Успенском соборе Ярославля погребены ярославские архиереи Павел (Пономарев), Симеон, Леонид (Краснопевков) и многие другие священнослужители и князья. Иногда в храмах устраивались семейные усыпальницы (купцов Светешниковых в храме Николы Надеина, купцов Скрипиных в храме Ильи Пророка, купцов и промышленников Затрапезновых в храме Петра и Павла, посадских Ивана и Федора Неждановских в храме Иоанна Златоуста и др.). При каждом монастыре имелось монастырское кладбище, находившееся чаще всего в пределах монастырской ограды. Главное на нем место, в отличие от кладбищ приходских, отводилось могилам монашествующих и настоятелей. На таком кладбище выделяются могилы особо почитаемых церковных иерархов, а иногда - и святого; напр., могила (рака с мощами) св. Авраамия Ростовского в Ростовском Богоявленском Авраамиевом монастыре. Помимо монашествующих и служащих монастыря на этом кладбище, как и на кладбище приходском, имелись могилы особо почитаемых прихожан или знаменитых людей города. Многие монастыри становились усыпальницами для княжеских родов - Спасский (Ярославль), Петропавловский (Ростов) и т.п. Помимо княжеских, в монастырях находились усыпальницы или привилегированные места для знаменитых родов горожан, или отдельных граждан - например, могила А.А.Титова в ростовском Спасо-Яковлевском монастыре. Стены Толгского монастыря стали последним пристанищем для губернатора А.П.Мельгунова и его супруги, для статс-секретаря Павла I Обрезкова; угличский Покровский монастырь хранил прах И.Д.Опочинина. Особо следует выделить семейные сельские кладбища дворянских родов. Подобных семейных усыпальниц на территории края было много: семейная церковь и кладбище рода Татищевых в селе Татищев Погост под Ростовом, семейная церковь и кладбище князей Щербатовых в селе Михайловском под Ярославлем и др. Был распространен и такой тип приходского кладбища, как «погост». Этим словом в крае называлось кладбище, находящееся в стороне от жилья (обычно в лесу, на месте (у) старой церкви, где идут лишь заупокойные службы и службы по главным праздникам; на месте старой, заброшенной деревни и т.п.). История российского городского приходского кладбища заканчивается в 80-х годах XVIII века. Распоряжением Екатерины II сначала было предписано эти кладбища обнести прочной стеной (указ 17.ХI.1771 г.), а чуть позже и вообще было запрещено хоронить покойников в городских стенах. Мотивировалось это распоряжение заботой о здоровье горожан. Городским управам предписывалось устраивать кладбища за городской чертой на выгонных землях на расстоянии не ближе 200 саженей к жилью. На каждом кладбище должна была стоять церковь. В Ярославле, согласно этому указу, было назначено три кладбища – Леонтьевское, Тверицкое и Туговское; в Рыбинске – расширено старое Георгиевское кладбище; в Угличе – Воскресенское. Из губернской и городской казны предписано было выделять деньги на благоустройство и содержание кладбищенского хозяйства. В самом конце XIX века было решено из городского ведомства передать кладбища в ведение православной церкви. Усопшего хоронили в яме, вырытой для 1-2 человек, положив головой на запад. Наличие гроба – редкость, вместо него иногда использовали деревянную подкладку. Погребению предшествовала каноническая обрядность. После смерти покойного обмывали, затем одевали в погребальный наряд. В течение трех дней его отпевали. Перед опусканием усопшего в землю на голову ему надевался венчик, символизировавший мученический терновый венец Иисуса Христа, а в правую руку вкладывали молитву-послание Господу. Учитывалась и последняя воля покойного. Вместе с ним могли быть погребены его любимые вещи. Так, по завещанию Димитрия Ростовского вместе с ним были погребены его черновики. При доминирующем положении православия в Ярославском крае почти не сохранились упоминания об иноверческих, старообрядческих и иноконфессиональных кладбищах. По решению городских управ, на общих кладбищах было принято выделять специальные сектора для погребения людей, не исповедующих православной веры. Так, на Леонтьевском городском кладбище существовали мусульманский сектор, еврейский сектор, было старообрядческое Андроновское кладбище на западной стороне. Католические и протестантские могилы, хотя и не были обозначены отдельным сектором, но также группировались здесь в определенном месте на юго-западе. Попечение и благоустройство этих секторов было поручено той общине, к какой относился покойник. Особый тип погребений – кладбища «заложенных покойников». Такими покойниками церковь считала людей, умерших без покаяния или самоубийц. Этих умерших запрещалось отпевать в православном храме и хоронить на общем кладбище. Основным местом погребения покойников такого типа в сельском регионе были перекрестки дорог или глухие места в лесу. Иногда такого покойника даже не хоронили, а просто клали на землю или подвешивали на дерево, чтобы его съели звери. В городах, чаще всего за городской чертой, существовали «убогие дома», «божедомки» – избы, в середине которых были вырыта яма, куда и сваливались эти покойники. Чаще всего гроб считался чрезмерной роскошью для «заложенного». Раз в год над этими покойниками совершалась служба (обычно в четверг на наделе Всех Святых), после чего яму засыпали. В Ярославле на месте «божедомки» была устроена церковь Владимирской Божьей Матери (1678). В Переславле-Залесском особой заботой о божедомье отличался св. Даниил Переяславский. М.Гумилевский в 1837 году сообщает об обычае гуляний на кладбище: «Сказывают, что все почти гулянья сопровождались богомольем; обычай этот существует отчасти и теперь. Гулять близ кладбища или на кладбище имеет в себе нечто благоговейное, однако ж, большая часть посетителей стекается обыкновенно для удовольствия». В связи с этим обыкновением с XVIII века складывается культура надмогильной эпитафии. С.Золотарев в начале XX века свидетельствовал: «Никогда не приходилось мне после посещать кладбищ с такой богатой литературой стихотворных и прозаических эпитафий, как в Рыбинске. Тут все литературные направления от классицизма, воспевающего покойника с медалями и пенсионом, до сентиментализма, оплакивающего «добрую Анну Ивановну» с ее «вспыльчивым характером», и романтизма, негодующего на то, что «мир стонет в демонских цепях» и «правда в ложь перебралась». Огромное количество эпитафий с Леонтьевского кладбища в Ярославле собрали В.И.Лествицын и священник Сильвестр Соколов. В.В.Богословский
| |
